Материал нагло стырил с d3.ru, не ругайте, но столь интересная история должна быть у меня в блоге.
Мало кто знает, что у героя кинговской «Зелёной мили», чернокожего добряка Кофи («как кофе, только пишется иначе»), способного принимать чужую боль и лечившего наложением рук, был (есть?) вполне реальный прототип.
Реальная история реальных прототипов не знает слова «если», но кинговская книга была бы менее интересной без синкретических африканских культов, криминальной хроники гетто, издержек расизма, предвзятости жюри, одного тупого губернатора без упоротых министров и убийства тайваньских иммигрантов с применением огнестрельного оружия.
Начало реальной истории — в удалённом от многих читателей в пространстве и времени Южном Централе (1969): некто Рэймонд Вашингтон (англ.) сотоварищи основывает банду со странным на наш слух названием «Калеки». Рэймонд — принципиальный противник хаотичного насилия (википедия, привирающая как минимум в некоторых статьях, посвященных тибетскому буддизму, ехидно замечает, что стараниями Рэймонда сотоварищи через несколько лет все насильственные преступления против личности в Южном Централе превращаются в организованные и совершаемые исключительно силами «Калек»).
Вашингтон как противник огнестрельного и холодного оружия добивается, чтобы все разногласия внутри банды решались исключительно кулачными поединками. За всю историю существования банды при Вашингтоне (застреленного в двадцать шесть), от рук ее участников гибнет лишь четыре человека (и каждое из убийств ещё скажется на судьбе Вильяимса).
Заметим, что Вашингтон основывает банду в пятнадцать (на год младше Аркадия Гайдара, командовавшего полком в 16), банда существует посейчасно и насчитывает около сорока тысяч участников. Однако ныне «Калеки» практически стали близнецами своих главных противников, «Кровников».
Противостояние и взаимная любовь–ненависть «Кровников» и «Калек», некогда воспетая в отдельной серии «Южного Парка» (не путать с фильмом про «Южный Централ»), имеет интересные причины. Причины эти не криминальны. Они не экономичны и даже не политичны (по крайней мере, ни один из перечисленных аспектов не является основным).
Они метафизичны. Метафизичность противостояния «Калек» и «Кровников» можно описывать довольно долго, поскольку сложные во всех смыслах отношения единоутробных близнецов из Южного Централа восходит к синкретическим религиозным культам афро–католицизма, и это уже совсем другая история.
Но вернемся к Вильямсу. Именно его признают виновным в убийстве четырех человек (двадцатишестилетнего сотрудника магазина 7–11 и семьи престарелых тайваньских иммигрантов вместе с их сорокатрехлетней дочерью, содержавших семейный хостел). Вопреки тому, что Вильямс с самого начала настаивает на собственной невиновности и ссылается на многочисленные нарушения в ходе следствия и суда, несмотря на отсутствие свидетелей и прямых улик, жюри присяжных признаёт его виновным во всех четырех убийствах.
Апелляции на протяжении почти четверти века безуспешны (возможно, решающую роль играет не столько сочетание расизма с ростом преступности, сколько угрозы разъярённого Вильямса в адрес жюри, выкрикнутые сразу после оглашения вердикта, и то, что в разговорах с «друзьями» он называл убитых «буддоголовыми»).
Как бы там ни было, прототип Кофи проводит первые шесть с половиной лет в одиночном заключении. За все время, вплоть до 2004 года, тюремные архивы не пополняются ни одной записью о совершенных Вильямсом новых не то что преступлениях, а даже нарушениях. В 1997 году выходит серия книг, написанных Вильямсом в соавторстве с его адвокатом (библиография в комментариях). Большинство книг адресованы детям и осуждают уличную преступность, насилие и бандитизм. Вильямс неоднократно выдвигается на Нобелевские премии (по литературе и на премию мира).
Но прошения о помиловании (с просьбой о замене смертной казни на любой срок) проходят витиеватыми бюрократическими лабиринтами в долгие ящики под хвостатое сукно. Их то утверждают, то отклоняют, и в конце концов единственным человеком, способным принять окончательное решение, становится губернатор.
Наконец, тайными бюрократическими тропами ходатайство о помиловании добирается и до кабинета губернатора, некоего Арнольда Шварценеггера, который рассматривает просьбу о помиловании и указывает на «невозможность логически отделить заявление в невиновности от просьбы о помиловании», «невозможность оценки положительного эффекта от писательской деятельности Вильямса» и «отсутствие извинений со стороны Вильямса, которые были бы доказательством раскаяния».
По сумме доказательств губернатор Шварценеггер решает «не оспаривать утвержденное мнение жюри» и просьбу о помиловании отклоняет.
Решение остается неизменным вопреки новым обстоятельствам: подельники оклеветали Вильямса, давая ложные показания против него.
Свою смерть Вильямс встречает с мужественным спокойствием, а на вопрос, не страшно ли ему, отвечает: «я боюсь только Бога» (кажется, эта фраза есть в интервью по ссылке в заголовке поста).
13 декабря 2005 года Вильямс казнён введением смертельной инъекции. Согласно предсмертной воле убитого, его прах рассеяли над озером в Соуэто, одном из бантустанов Южной Африки.
Сыновья Вильямса выбрали разную судьбу: один стал активистом кампании по оправданию отца и движения за отмену смертной казни, у второго несколько судимостей.
Мало кто знает, что у героя кинговской «Зелёной мили», чернокожего добряка Кофи («как кофе, только пишется иначе»), способного принимать чужую боль и лечившего наложением рук, был (есть?) вполне реальный прототип.
Начало реальной истории — в удалённом от многих читателей в пространстве и времени Южном Централе (1969): некто Рэймонд Вашингтон (англ.) сотоварищи основывает банду со странным на наш слух названием «Калеки». Рэймонд — принципиальный противник хаотичного насилия (википедия, привирающая как минимум в некоторых статьях, посвященных тибетскому буддизму, ехидно замечает, что стараниями Рэймонда сотоварищи через несколько лет все насильственные преступления против личности в Южном Централе превращаются в организованные и совершаемые исключительно силами «Калек»).
Вашингтон как противник огнестрельного и холодного оружия добивается, чтобы все разногласия внутри банды решались исключительно кулачными поединками. За всю историю существования банды при Вашингтоне (застреленного в двадцать шесть), от рук ее участников гибнет лишь четыре человека (и каждое из убийств ещё скажется на судьбе Вильяимса).
Заметим, что Вашингтон основывает банду в пятнадцать (на год младше Аркадия Гайдара, командовавшего полком в 16), банда существует посейчасно и насчитывает около сорока тысяч участников. Однако ныне «Калеки» практически стали близнецами своих главных противников, «Кровников».
Противостояние и взаимная любовь–ненависть «Кровников» и «Калек», некогда воспетая в отдельной серии «Южного Парка» (не путать с фильмом про «Южный Централ»), имеет интересные причины. Причины эти не криминальны. Они не экономичны и даже не политичны (по крайней мере, ни один из перечисленных аспектов не является основным).
Они метафизичны. Метафизичность противостояния «Калек» и «Кровников» можно описывать довольно долго, поскольку сложные во всех смыслах отношения единоутробных близнецов из Южного Централа восходит к синкретическим религиозным культам афро–католицизма, и это уже совсем другая история.
Но вернемся к Вильямсу. Именно его признают виновным в убийстве четырех человек (двадцатишестилетнего сотрудника магазина 7–11 и семьи престарелых тайваньских иммигрантов вместе с их сорокатрехлетней дочерью, содержавших семейный хостел). Вопреки тому, что Вильямс с самого начала настаивает на собственной невиновности и ссылается на многочисленные нарушения в ходе следствия и суда, несмотря на отсутствие свидетелей и прямых улик, жюри присяжных признаёт его виновным во всех четырех убийствах.
Апелляции на протяжении почти четверти века безуспешны (возможно, решающую роль играет не столько сочетание расизма с ростом преступности, сколько угрозы разъярённого Вильямса в адрес жюри, выкрикнутые сразу после оглашения вердикта, и то, что в разговорах с «друзьями» он называл убитых «буддоголовыми»).
Как бы там ни было, прототип Кофи проводит первые шесть с половиной лет в одиночном заключении. За все время, вплоть до 2004 года, тюремные архивы не пополняются ни одной записью о совершенных Вильямсом новых не то что преступлениях, а даже нарушениях. В 1997 году выходит серия книг, написанных Вильямсом в соавторстве с его адвокатом (библиография в комментариях). Большинство книг адресованы детям и осуждают уличную преступность, насилие и бандитизм. Вильямс неоднократно выдвигается на Нобелевские премии (по литературе и на премию мира).
Но прошения о помиловании (с просьбой о замене смертной казни на любой срок) проходят витиеватыми бюрократическими лабиринтами в долгие ящики под хвостатое сукно. Их то утверждают, то отклоняют, и в конце концов единственным человеком, способным принять окончательное решение, становится губернатор.
Наконец, тайными бюрократическими тропами ходатайство о помиловании добирается и до кабинета губернатора, некоего Арнольда Шварценеггера, который рассматривает просьбу о помиловании и указывает на «невозможность логически отделить заявление в невиновности от просьбы о помиловании», «невозможность оценки положительного эффекта от писательской деятельности Вильямса» и «отсутствие извинений со стороны Вильямса, которые были бы доказательством раскаяния».
По сумме доказательств губернатор Шварценеггер решает «не оспаривать утвержденное мнение жюри» и просьбу о помиловании отклоняет.
Решение остается неизменным вопреки новым обстоятельствам: подельники оклеветали Вильямса, давая ложные показания против него.
Свою смерть Вильямс встречает с мужественным спокойствием, а на вопрос, не страшно ли ему, отвечает: «я боюсь только Бога» (кажется, эта фраза есть в интервью по ссылке в заголовке поста).
13 декабря 2005 года Вильямс казнён введением смертельной инъекции. Согласно предсмертной воле убитого, его прах рассеяли над озером в Соуэто, одном из бантустанов Южной Африки.
Сыновья Вильямса выбрали разную судьбу: один стал активистом кампании по оправданию отца и движения за отмену смертной казни, у второго несколько судимостей.
